Зулейха – наблюдатель, едва ли не единственное решение героини на протяжении всего романа – это кража пастилы для духа кладбища на самых первых страницах. Потом она просто плывёт по течению от родной деревни до берегов Ангары. Все поворотные решения принимает герой-мужчина – Игнатов. Он убивает мужа, он увозит героиню, он даже даёт жизнь её сыну в конце романа. Зулейха же покорно принимает и «передаёт» нам эту историю.

«Щегол». Донна Тартт. 2014.

Главный герой – мальчик-мужчина. Все героини ущербны: мать идеальна, но мертва (она же катализатор всей истории и всех бед и комплексов, которые случились с героем), Большая Любовь героя – калека, немая, едва ощутима, Мачеха героя – алкоголичка, которая бросает и своего пасынка, и «сына» – собаку. Мать друга – полусумасшедшая аристократка, и так далее.

«Медея и её дети». Людмила Улицкая. 1996.

Главные действующие лица, как это ни прискорбно, покойный муж Медеи и господин Бутонов. И Медея, и женщины Бутонова способны лишь отреагировать на действия мужчин. Кто выбрасывается из окна, а кто просто продолжает жить.

«Гарри Поттер». Джоан Роулинг.

Главный Герой – мальчик, мужчина. Гермиона не только никак существенно не влияет на сюжет, более того, она принимает на себя все привычные обязанности домохозяйки. Если в классическом случае Женская вспомогательная Героиня будет поддерживать Героя, варить ему борщ и гладить рубашки, то Гермиона просто читает книжки и служит палочкой-выручалочкой. Замените её на «Гугл» или «Википедию», добавьте любую другую девушку, даже по новой в каждой книге, и ничего особенно не изменится.

К сожалению, действующими лицами произведений женского пера являются мужчины. Женщины пассивны. Предметом изучения являются Люди, но рассматриваются они через действия мужчин. Женщины зачастую унижаются максимально, так, как только женщина может унизить саму себя, способами самыми изощрёнными, опробованными.

Что же с прозой от мужчин?

Во-первых, предметом изучения часто является не только Человек, а также Смысл жизни. Что есть вина и как с нею жить (Достоевский)? Что есть разум (Лем)? Сознание? Одиночество? Любовь? Общество? Закон?

Другими словами, по моему мнению, предмет или тема мужских произведений:

– узконаправлена (не пытается объять необъятное, прыгнуть выше головы);

– не ограничивается одним или двумя живыми существами;

– затрагивает понятия философские, интересные интеллектуалам обоих полов.

Тут мой запал потух как-то… слово «философия» всегда выбивает меня из колеи.

Женщины склонны посвящать свои таланты Человеку, изучению, почему, как, зачем и кто есть человек. Человек как главная загадка. Часто они берут в посредники или «кладут на предметное стекло» именно мужчину, пренебрегая женщинами как объектом, хорошо изученным.

Часто авторы-женщины жестоки к своим героиням, унижают их или вообще низводят к нулю. Мужчины (Дюма, пара Анн и Серж Голон, Достоевский, Чехов, Толстой, Паланик даже, Кинг) относятся к женщине если не всегда с уважением, то с интересом, любопытством, обожанием, любовью. Так, как женщины в свою очередь умеют относиться только к мужчинам.

Мужчины в прозе уделяют внимание одной цели, они сконцентрированы и указывают на одну и ту же деталь (предмет их исканий в данном произведении), используя разных героев, оперируя ими, невзирая на их пол. Например, Достоевский использует князя Мышкина, Рогожина и Настасью Филипповну для одной и той же цели – показать человеческую способность, высшее предназначение в том, чтобы добровольно приносить себя в жертву. Три вышеперечисленных героя романа «Идиот» по-своему служат одной и той же стезе.

Женщины часто распыляются, пытаются сесть одной попой на три стула, описать неописуемое, при этом героев часто дискриминируют.

И когда появляется в списках качественных прозаиков такой автор, как Франсуаза Саган, и хочется возмутиться: ах, она только о шарфиках и шпильках, лазурных берегах и аристократах на завтрак, – понимаешь, что нет, скрой она своё имя – никто бы не заподозрил в произведениях, где главным героем является настроение, жизнь, одно точное чувство, а единственным действующим лицом – женщина, коротко стриженную поцоватую девчонку.

Короче говоря, уничижительное или снисходительное отношение к «женской прозе», к сожалению, имеет под собой основания, так как часто после её прочтения можно поплакать или поразиться богатством языка и красотой изложения, образов, но сказать себе лишь одно: «Что ж, такова жизнь, да».

Проза мужского авторства (и немногих способных женщин) оставляет после себя впечатление, которое отслаивается мыслью, чёткой, сформулированной, если не в словах, то в образах. Мысль эта, как семя, даёт росток, развивается, приобретает форму, оживает и проявляется затем в нашей жизни. Ну, что и не удивительно.

Бонус

– Кем ты работаешь? Сиделкой? Аха-ха-ха! Разве это мужское занятие?

Такой была обычная реакция на рассказ о его работе. Иногда он врал и говорил: врач. Чаще – медбрат, но тогда задавался следующий вопрос: «Какой?» или «Где?».

Вот оно, женское любопытство! Славик изворачивался, юлил и старательно переводил разговор на иные рельсы, подальше от вопросов о его профессии. Но тщетно.

– Ты учишься на медбрата?

– Нет.

– Ты медицинский работник?

– Нет, я просто сиделка, могу оказать первую необходимую помощь, и всё.

– Это временное место?

– Да, – врал Славик и убеждал себя в том, что она не ответила на его звонки только потому, что он работает сиделкой. Он верил в то, что причина его одиночества именно в этом – в роде его деятельности, а не в том, что он просто непривлекательный рыхлый скучный тип, от которого начинает пахнуть мочой и старым подгузником, как только он упоминает о том, чем занимается.

* * *

Дом пенсионеров и инвалидов «Отдых у моря», две шестнадцатиэтажные башни на крутом берегу в северной престижной части города. Комплекс охранялся и обслуживался сотней обученного персонала. В нём были ресторан, кафе, спортзал, прекрасный плавательный бассейн, баня и даже супермаркет и аптека. Жильцы башен, за редким исключением, съезжали только на кладбище.

Медицинский персонал и сиделки нанимались собственно постояльцами и подчинялись только им. Славик уже давно работал в башнях, переходя от одного пожилого господина к другому.

Сегодня он принимал нового клиента. Клиент – богатый склочный старик, который менял сиделок с подозрительной частотой. Изучал рекомендации, выбирал из списков и брал без предварительного собеседования. Несмотря на трудный характер, старика ценили и приняли в элитный дом пенсионеров без колебаний. Предыдущий работник наскоро рассказывал о процедурах и распорядке дня. Славик засмотрелся на парня, мимоходом записывая указания, и ждал момента, чтобы задать мучивший его вопрос.